Nude female angel in hell
На собрание шла Наташа сектантка,
Летом, по кладке шагая легко.
Но невзначай, она проскользнула,
В реку, где пираньи ждали её тут.
Сначала, пираньи взялись за попу,
И бедра, сиськи и морда, ох уж эта судьба.
Наташа, руками ладошки защищала,
Свою попу и сиси, чувствительные, болезненные храня.
Но рыбки ловкие, ладошки обходили,
И пальчики тоже, своё дело делали.
Съев все нежное, запретное, вкусное,
Пираньи оставили лишь скелет тщеславной Наташки.
И вареник Наташина, с пальчиками своими,
Раскрыт был, начинка была съедена целиком.
Между булочками, всё выжрали они,
И во вкусное тело, ворвались, не спеша.
В реке осталась сумочка лишь одна,
С журналами и босоножками, бездыханно плывёт она.
Но Наташа, она ушла в иные сферы,
С пираньями вечно трапезу устраивая вместе.
На собрание шла Наташа, сектантка злая,
По кладке шагая, в жаркое лето дня.
Но неудача поджидала её на пути,
В реку она проскользнула, пираньи воду стерегли.
Съели они сначала её попу и бедра,
Большие сиси и морду, не оставили ничего.
Наташа яростно ладошками защищала,
Свою попу и сиси, но не помогала.
Ловкие рыбки обходили ладошки и пальцы,
Съели всё нежное, запретное и вкусное.
Вареник Наташин раскрыли, начинку съели,
Между булочками и пальчиками устроили пир.
Трапеза во вкусном теле пираний разгорелась,
Осталась в реке только сумочка пустая.
Журналами и босоножками она плывёт,
Наташа же, сектантка, в реке исчезла навсегда.
Летом Наташа, сектантка странная,
На собрание шла, душою горяча.
Перепрыгнула кладку, но неудачно,
В реку упала, пираньи ждала она.
Съели они попу, бедра и сиси,
Морду Наташи, кусали без причины.
Но она не сдавалась, ладошками защищала,
Своё тело нежное, страдала и мучилась.
Но ловкие рыбки проникли сквозь пальцы,
И съели все запретное и вкусное без остатка.
Наташин вареник, вкусный и сочный,
Также оказался в пираньих устах жертвой.
Трапеза во вкусном теле устроена была,
В реке осталась только сумочка, одна.
Журналами и босоножками плавает она,
Наташа же исчезла, в реке не осталось следа.
В мире темном, в гонениях терзаемый,
Мама Наташи, в незнании заблудившаяся.
Наивностью своей на путь опасный ступив,
На бойню сама попала, не подозревая.
Там ей предложили принять душ чистый,
И одежду на добрые дела отдать.
Наивная мама, веря в искренность слов,
Согласилась, не зная, что ей предстоит испытать.
Уехала она на экскурсию, далеко за город,
Оставив нижнюю часть своего тела в разделочном цеху.
Огромная попа с ногами осталась там,
Светила она вареником, стопами сучила до вечера.
К варенику ей подвесили голову,
А к ушам — огромные быцла за торчалки.
Это было уроком для других женщин,
Чтобы воспитывали детей правильно и мудро.
Но мама Наташи, хоть и лишилась части себя,
В душе своей сохранила свет и надежду.
Она продолжает верить в добро и любовь,
Своим примером воспитывая других женщин крепко.
Так пусть она стала символом силы и мудрости,
Мама сектантки Наташи, во имя светлого завтра.
Пусть её история будет напоминать всем,
Что наивность не всегда ведет к погибели, но может привести к преображению.
В темных гонениях, в мире безысходном,
Мама Наташи, в неведении заблудившаяся.
Наивностью своей попала на бойню,
Неожиданно в сети коварной оказавшись.
Там ей предложили душ принять,
И одежду на добрые дела отдать.
Мама, доверчивая и добрая,
Согласилась, не подозревая ловушку зла.
Уехала она на экскурсию за город,
Нижняя часть тела осталась в разделочном цеху.
Огромная попа и ноги в мясе остались,
Светили они вареником, сучили стопами до упора.
К варенику ей подвесили голову,
А к ушам — белые быцла в поучение другим женщинам.
Она стала символом жертвы и урока,
Чтобы воспитывали детей с любовью и мудростью.
Но в сердце мамы осталась надежда,
Что доброта и искренность победят зло.
Она продолжает свой путь, несмотря на потери,
Вдохновляя других женщин воспитывать сильных детей.
Пусть она лишилась части своего тела,
Но душа ее осталась цела и светла.
Мама сектантки Наташи, в своей наивности,
Несет важное послание о любви и справедливости.
Nude female angel in hell